Современный мир живет в парадоксе: несмотря на беспрецедентные достижения в медицине, уровень хронических неинфекционных заболеваний, таких как диабет 2 типа и болезни сердца, за последние полвека стремительно вырос. Это расследование докажет, что это не провал медицины, а триумф бизнес-модели. Мы исследуем ошеломляющий параллельный рост индустрии обработанных пищевых продуктов и фармацевтического сектора, выдвигая тезис о том, что это две головы одной гидры, получающей прибыль от цикла искусственно созданных болезней и управляемого лечения.
В данной статье будет разоблачена «экономика яда и противоядия» — глубоко укоренившаяся система, в которой транснациональные корпорации, часто принадлежащие одной и той же горстке институциональных инвесторов, сначала создают условия для развития хронических заболеваний с помощью своих продуктов питания и методов ведения сельского хозяйства, а затем продают прибыльные, рассчитанные на долгосрочное применение фармацевтические «решения». Это не закулисный заговор, а системное совпадение финансовых стимулов, политического влияния и научных манипуляций, которое превратило общественное здравоохранение в коммерциализированный, двухэтапный источник дохода.
1. Архитекторы болезней – инженерия недугов ради прибыли
Эта глава заложит научную основу тезиса: продукция современной пищевой промышленности является основной движущей силой хронических заболеваний, для лечения которых и существует Big Pharma.
Наука болезней: сахар, жиры и воспаление
Подавляющие доказательства из рецензируемой медицинской литературы демонстрируют причинно-следственную связь между современным питанием и болезнями. Чрезмерное потребление сахара напрямую связано с ростом неинфекционных заболеваний, таких как диабет, сердечно-сосудистые заболевания и рак, которые ежегодно уносят 35 миллионов жизней.1 Научные исследования подтверждают, что повышенное потребление сахаросодержащих напитков (ССН) ассоциируется с развитием метаболического синдрома и диабета 2 типа.2
Биологические механизмы этого процесса сегодня хорошо изучены. Избыточное потребление сахара вызывает хроническое воспаление, активируя специфические иммунные пути (Т-клетки), нарушая микробиом кишечника и увеличивая выработку воспалительных факторов, таких как фактор некроза опухоли-альфа (TNF−α) и интерлейкин-6 (IL−6). Трансжиры, являющиеся отличительной чертой промышленной переработки пищевых продуктов, научно доказанно значительно повышают риск ишемической болезни сердца, инсультов и других сердечно-сосудистых заболеваний, которые являются ведущими причинами смертности во всем мире.
Пищевая промышленность часто представляет эти заболевания как следствие неправильного «образа жизни» или генетической предрасположенности.6 Однако научные данные показывают, что именно состав самих продуктов является основным патологическим фактором.1 Проблема не только в том, что люди едят слишком много; проблема в том, что еда спроектирована так, чтобы ее переедали, и по своей сути она способствует развитию болезней. Этот подход перекладывает вину с корпоративной инженерии на силу воли потребителя — классический прием по связям с общественностью.
Пример: Великий сахарный обман
История маркетинга сахара служит ярким примером того, как промышленность активно формировала науку и общественное мнение для защиты своих прибылей. В 1960-х годах Фонд исследования сахара (Sugar Research Foundation), торговая ассоциация, тайно финансировал медицинский обзор Гарвардского университета, который преуменьшал риски, связанные с сахаром, и перекладывал вину за сердечные заболевания на насыщенные жиры.10 Этот единственный акт научной манипуляции на десятилетия определил диетические рекомендации и общественное сознание. Еще в 1950-х годах сахар открыто рекламировался как здоровый, повышающий энергию и подавляющий аппетит продукт.10 Этот исторический контекст демонстрирует готовность отрасли делать заявления о пользе для здоровья, которые прямо противоречат научной реальности.
Пример: Маргариновый гамбит и война с жирами
История маргарина иллюстрирует сложное взаимодействие лоббирования, маркетинга и меняющихся представлений о здоровье. Маргарин был создан как дешевая альтернатива сливочному маслу и изначально встретил сопротивление со стороны мощного молочного лобби, которое добивалось введения налогов и так называемых «розовых законов», чтобы сделать его непривлекательным.11
Чтобы завоевать долю рынка, производители маргарина продвигали свой продукт как более здоровую альтернативу сливочному маслу, поскольку он содержал меньше насыщенных жиров. Эта кампания оказалась очень успешной, особенно после того, как президент Трумэн в 1950 году снял ограничения.11 Индустрия маргарина воспользовалась нарративом о вреде насыщенных жиров, который помогла создать сахарная промышленность. Однако процесс гидрогенизации, используемый для придания твердости растительным маслам, приводил к образованию трансжиров, которые, как позже выяснилось, были
более атерогенными (способствующими образованию бляшек), чем насыщенные жиры.4 Это вскрывает закономерность: отрасль продвигает продукт, основываясь на одном «полезном» показателе (например, «низкое содержание насыщенных жиров»), игнорируя или скрывая другие, потенциально более вредные, свойства. Это создает «ореол здоровья», который вводит потребителей в заблуждение.
Споры о добавках: аспартам и битва за «безопасную» науку
Этот раздел исследует, как дебаты вокруг пищевых добавок вскрывают глубокий конфликт между регулирующими органами и корпоративной наукой. Международное агентство по изучению рака (МАИР) Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) классифицировало аспартам как «возможный канцероген». В прямом противоречии с этим, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA), которое рассмотрело более 100 исследований, имеющих отношение к отрасли, заявляет, что у него «нет опасений по поводу безопасности».14 FDA открыто не согласно с выводом МАИР, ссылаясь на «существенные недостатки» в исследованиях, на которые опиралось агентство.15
Утверждение аспартама FDA в 1974 году было весьма спорным, сопровождалось обвинениями в недостоверных исследованиях и конфликтах интересов.16 Когда два крупнейших мировых органа здравоохранения (ВОЗ и FDA) выпускают противоречивые рекомендации по поводу распространенного ингредиента, результатом становится не ясность, а путаница. Эта общественная неопределенность выгодна промышленности. Пока научные дебаты продолжаются, никаких решительных регуляторных мер не принимается, и продукт остается на рынке. Цель состоит не столько в том, чтобы выиграть научный спор, сколько в том, чтобы поддерживать его бесконечно, тем самым порождая сомнения и парализуя регулирование.
2. От фермы до аптеки – корпоративная гидра
Здесь мы разоблачаем корпорации, которые действуют на стыке пищевой и фармацевтической отраслей, демонстрируя, что эта связь не абстрактна, а существует в рамках единых корпоративных структур.
Bayer: конвейер от семян до таблеток
Bayer AG является квинтэссенцией связи между пищевой и фармацевтической промышленностью. Bayer — это немецкая транснациональная корпорация с подразделениями, явно посвященными как сельскому хозяйству, так и медицине. В ее структуру входят Bayer CropScience (семена, пестициды) и Bayer Pharmaceuticals (рецептурные препараты для онкологии, кардиологии и т.д.).
Бизнес-модель Bayer представляет собой потенциально замкнутый цикл. Ее подразделение CropScience продает семена (некоторые из них генетически модифицированы для устойчивости к собственным пестицидам) и химикаты, которые являются основными компонентами глобальной системы производства обработанных пищевых продуктов. Затем ее подразделение Pharmaceuticals продает препараты для лечения тех самых заболеваний (сердечно-сосудистых, метаболических), которые усугубляет эта пищевая система. Хотя это и не заявлено как стратегия, корпоративная структура создает идеальную страховку: они получают прибыль от производства продуктов питания и от лечения последствий их потребления.
Nestlé: от шоколадных батончиков до медицинского питания
Nestlé, крупнейшая в мире продовольственная компания, стратегически расширила свою деятельность в высокодоходный медицинский сектор. Портфель брендов Nestlé включает тысячи продуктов, от кондитерских изделий, таких как KitKat и NUTS, до обработанных продуктов, таких как Maggi. Одновременно компания управляет Nestlé Health Science, подразделением, занимающимся «медицинским питанием» и предоставляющим «пищевые решения для поддержки людей с определенными заболеваниями». Ее продукция, такая как Peptamen и Novasource Diabet Plus, продается в аптеках. Важной деталью является то, что компания была основана в 1866 году фармацевтом Анри Нестле, что подчеркивает ее исторические корни в медицинском мире.
Danone: от йогурта до специализированного клинического питания
Как и Nestlé, Danone имеет двойную идентичность: производитель продуктов питания для массового рынка и поставщик специализированного питания. Danone является ведущим мировым производителем молочных и растительных продуктов (Activia, Actimel), но также имеет крупное направление «Специализированное питание», занимая 4-е место в мире по производству медицинского питания для взрослых. Ее бренд Nutricia работает по всему миру в этой сфере. Danone также была основана фармацевтом, Исааком Карассо, в 1919 году.
И Nestlé, и Danone используют свои подразделения «Health Science» и «Specialized Nutrition» для создания корпоративного имиджа, ориентированного на здоровье. Это создает мощный «ореол здоровья», который скрывает реальность их более широкого портфеля, в котором доминируют обработанные продукты массового потребления. Исторический факт, что обе компании были основаны фармацевтами, является настоящим кладом для их пиара, позволяя им заявлять о своем наследии в области здравоохранения, одновременно получая прибыль от продуктов, которые могут ему вредить.
Таблица 1: Корпоративная гидра – карта связей между пищевой и фармацевтической промышленностью
| Корпорация | Представительские бренды в пищевой/аграрной сфере | Подразделение в сфере здравоохранения/фармацевтики | Представительские бренды в сфере здравоохранения/медицины |
| Bayer | Подразделение CropScience: семена, пестициды | Подразделение Pharmaceuticals | Рецептурные препараты для кардиологии, онкологии |
| Nestlé | KitKat, Nescafé, Maggi, Purina | Nestlé Health Science | Peptamen, Resource, Novasource Diabet Plus |
| Danone | Activia, йогурт Danone, Evian | Специализированное питание (Nutricia) | Продукты для раннего и медицинского питания |
3. Невидимая рука – общие владельцы, общие цели
Данный раздел раскрывает высший уровень контроля: небольшая группа финансовых институтов, являющихся крупнейшими акционерами как в Big Food, так и в Big Pharma, что создает мощный, всеобъемлющий стимул для поддержания прибыльного статус-кво.
Познакомьтесь с новыми боссами: BlackRock и Vanguard
Институциональные инвесторы, такие как The Vanguard Group и BlackRock, играют огромную роль в современной экономике. Они стабильно входят в число ведущих акционеров практически во всех крупных публичных корпорациях. Они являются крупнейшими акционерами таких фармацевтических гигантов, как Pfizer, Johnson & Johnson и Eli Lilly.
В то же время они являются ведущими акционерами пищевых и потребительских гигантов, таких как Nestlé. BlackRock также управляет специализированными инвестиционными фондами «Nutrition» и «World Agriculture», получая прямую прибыль от всей цепочки создания стоимости в пищевой промышленности. Vanguard управляет огромным ETF Health Care (VHT), владея крупными пакетами акций Eli Lilly, Johnson & Johnson и Merck.
Это создает высшую степень морального риска. Прямой сговор между генеральным директором компании по производству газированных напитков и генеральным директором фармацевтической компании не требуется. Когда одна и та же организация является крупнейшим или вторым по величине владельцем обеих компаний, финансовый стимул системно выровнен. Портфельные менеджеры BlackRock и Vanguard несут фидуциарную ответственность за максимизацию прибыли для своих клиентов. Мир, в котором прибыль Nestlé снижается из-за более здорового питания, но при этом снижается и прибыль Pfizer и Eli Lilly из-за снижения уровня хронических заболеваний, является чистым убытком для их портфеля. Мир, в котором прибыль Nestlé растет, что приводит к росту заболеваемости, что, в свою очередь, ведет к росту прибыли Pfizer и Eli Lilly, является огромным чистым выигрышем. Это создает идеальные условия для морального риска: финансовое здоровье портфеля максимизируется за счет плохого физического здоровья населения.
Портфель, застрахованный от здоровья
Владение обеими сторонами уравнения «болезнь-лечение» является идеальной финансовой страховкой. Это делает инвестиционный портфель безразличным к результатам общественного здравоохранения. Фактически, это создает извращенный стимул, при котором наиболее прибыльным результатом является население, достаточно больное, чтобы нуждаться в пожизненном лечении, но достаточно здоровое, чтобы продолжать работать и потреблять. Такова мрачная финансовая логика экономики яда и противоядия.
Таблица 2: Кукловоды – Перекрестное владение отраслями ведущими инвесторами
| Институциональный инвестор | Доля в Big Food/Потребительском секторе (% акций) | Доля в Big Pharma (% акций) |
| The Vanguard Group | Nestlé (3.50%) | Pfizer (8.3%), Johnson & Johnson (6.71%), Eli Lilly (8.96%) |
| BlackRock | Nestlé (4.08%) | Pfizer (7.3%), Johnson & Johnson (8.36%), Eli Lilly (7.33%) |
4. Покупка политики, подавление инакомыслия – механизм контроля
Финансовая мощь, используемая на политической арене, огромна. Фармацевтическая промышленность потратила 4,7 миллиарда долларов на лоббирование в период с 1998 по 2018 год.44 Pfizer является одним из крупнейших спонсоров: в первом квартале 2025 года расходы составили 4,24 миллиона долларов, направленные на такие вопросы, как положения о ценообразовании на лекарства в Законе о снижении инфляции и реформа управляющих аптечными льготами (PBM). Johnson & Johnson и Merck за последние два десятилетия потратили на лоббирование более 351 миллиона долларов.
Coca-Cola является одним из лидеров в своем секторе со средними годовыми расходами в 7,04 миллиона долларов, лоббируя вопросы налогов, торговли и Программы дополнительной продовольственной помощи (SNAP). Данные о лоббировании показывают, что обе отрасли используют абсолютно одинаковую стратегию: подавляющую финансовую силу для формирования законодательства в свою пользу. Big Food лоббирует предотвращение налогов на свои нездоровые продукты и обеспечение их участия в государственных продовольственных программах (SNAP). Big Pharma лоббирует предотвращение контроля цен на свои лекарства. Обе отрасли борются за защиту своих потоков доходов за счет общественного здравоохранения и денег налогоплательщиков. Параллельные тактики указывают на общее понимание того, как манипулировать политической системой.
Создание согласия: подставные группы и наемная наука
Этот раздел разоблачает более коварные методы контроля над общественным мнением. Центр свободы потребителей (CCF), ныне CORE, был основан на стартовые деньги Philip Morris (табачная компания) и поддерживается пищевыми компаниями, такими как Coca-Cola и Tyson Foods. Он управляет десятками веб-сайтов для нападок на защитников общественного здравоохранения и борьбы с регулированием сахара, трансжиров и других вопросов под лозунгом «свободы выбора потребителей».
В 2015 году стало известно, что Coca-Cola пожертвовала 1,5 миллиона долларов на создание «Глобальной сети энергетического баланса» — некоммерческой организации, призванной преуменьшить роль диеты в ожирении и преувеличить роль физической активности.55 В книге доктора Джона Абрамсона
«Sickening» утверждается, что фармацевтические компании превратились в «машины дезинформации, которые коррумпировали рецензируемые журналы, авторов систематических обзоров и комитеты по разработке руководств».56 Он приводит конкретные примеры лекарств, которые продвигались на рынке, несмотря на сомнительную пользу или известный вред.58
Критический контрнарратив
Мы обратимся к работам критиков, посвятивших свою карьеру разоблачению этой системы. Книга Марты Розенберг «Big Food, Big Pharma, Big Lies» основана на показаниях информаторов и материалах нераскрытых судебных исков, разоблачая, как эти отрасли ставят прибыль выше безопасности, и как этому способствует пособничество правительства.60 Фундаментальная работа Мэрион Нестле «Food Politics» подробно описывает, как стремление пищевой промышленности к прибыли влияет на государственную политику в области питания и наше восприятие того, что является здоровым.
Хотя некоторые могут отвергнуть этот тезис как «теорию заговора» 65, работы авторитетных ученых (Нестле), врачей (Абрамсон) и журналистов-расследователей (Розенберг) показывают, что механизмы контроля хорошо задокументированы и действуют на виду у всех. «Заговор» — это не тайная встреча, а публично наблюдаемая система финансового и политического влияния. Признавая, а затем опровергая ярлык «теории заговора» с помощью доказательств от этих экспертов, отчет укрепляет собственную достоверность.
Таблица 3: Цена влияния – расходы на лоббирование и их цели
| Корпорация/Торговая группа | Отрасль | Последние годовые расходы на лоббирование | Ключевые законодательные цели |
| Pfizer | Фармацевтика | ~$10-11 млн (экстраполировано из квартальных данных) | Переговоры о ценах на лекарства (IRA), защита патентов |
| PhRMA | Фармацевтика | ~$21 млн (в среднем) | Ценообразование на лекарства, политика Medicare |
| Coca-Cola | Продукты питания и напитки | ~$6-7 млн | Налоги на газированные напитки, регулирование SNAP, законы о маркировке |
| AB InBev | Продукты питания и напитки | ~$5 млн | Налоги, торговля, регулирование индустрии напитков |
Заключение: Разрыв порочного круга зависимости
Подведем итоги представленной взаимосвязанной сети доказательств:
- Яд: Научное подтверждение того, что обработанные продукты являются основной причиной хронических заболеваний.
- Конвейер: Существование единых корпораций, действующих как в пищевом, так и в фармацевтическом секторах.
- Власть: Консолидированное владение несколькими финансовыми гигантами, создающее системный стимул для получения прибыли от болезней населения.
- Политика: Механизм лоббирования и PR, используемый для защиты этого прибыльного цикла.
Бизнес-модель «яд и противоядие» является логическим результатом системы, в которой общественное здравоохранение вторично по отношению к акционерной стоимости. Это системная угроза, которая увековечивает болезни, обогащает небольшое число корпораций и их инвесторов и ложится непосильным бременем на отдельных людей и системы здравоохранения.
Вместе с тем, никто не заставляет есть мясо убитых животных, никто не запрещает внимательно следить за пищевой корзиной.
No responses yet